Красный бутон - Страница 3

— Никогда, мисс, — ухмыльнулся парень, садясь за руль, — а вы дерните вот за этот колокольчик и сами убедитесь.

Взревел мотор, и автобус уехал. Его место тут же занял трейлер, затем подкатил второй. Спрыгнув на землю, водители и их напарники смерили Роуану оценивающим взглядом, потом один из шоферов принялся нетерпеливо дергать за колокольчик, укрепленный у двери кафе.

— Стейк с яичницей или яичницу со стейком? — закричали из цинковых недр заведения. — Сколько?

— Четыре, нет — пять, с нами леди.

— Нет, — поспешила отказаться Роуана, — мне только сандвич.

— Стейк и яйца четыре раза и один сандвич. — Откуда ни возьмись вынырнул мужчина и с грохотом опустил на непокрытый стол, сооруженный из козел, четыре гигантские тарелки с бифштексами и яичницей. Затем он притащил томатный соус и гигантские бутерброды с маслом высотой чуть ли не с Пизанскую башню. — Сандвич для леди, — объявил «официант» в протертых джинсах, черной майке и шляпе на затылке, роняя на стол еще одного гиганта. — Солонину с собой? — спросил он и снова исчез.

Шоферы попросили Роуану разлить чай, который был заварен в огромном чане, напоминающем урну для мусора, и оказался очень крепким. Потом они положили себе в чашки по нескольку ложек грязно-серого сахара («Лучший в мире нерафинированный солнечный сахар, мисс»).

Когда с едой было покончено, поднялся страшный шум — каждый рвался заплатить за Роуану.

— Сейчас же прекратите! — возмутилась она, пораженная столь необузданной галантностью. — Ничего не надо!

— Очень жаль, мисс. Не в каждом рейсе леди разливает нам чай.

Спор, однако, прекратился, и все полезли за деньгами. «Официант» никак не мог справиться с подсчетами, и на помощь был призван повар. К большому удивлению Роуаны, из кухни явился молодой человек в белоснежной рубашке с короткими рукавами и довольно чистых серых брюках. Вынув карандаш из-за уха, он спросил:

— Так как же мы платим?

— Каждый за себя, — быстро сказала Роуана.

— Тогда с вас пятьдесят центов, мисс.

Сотрапезники Роуаны опять было принялись спорить, но в конце концов удалились, на прощанье дружно помахав девушке. Та взглянула на повара.

— Мне, — волнуясь, начала она, — мне… не нужно платить…

— Но вы же сами сказали: каждый за себя. Пятьдесят центов, мисс.

— Я могла бы, конечно, заплатить, но это же смешно.

— Ничего, я не из смешливых.

— Ну ладно, хватит, — вспыхнула Роуана. — Если бы я только знала раньше, что за дыра этот ваш Укромный Уголок, я не стала бы тратить все свои деньги, чтобы добраться сюда!

— Добраться? А вы не…

— Вы хотите спросить, уж не я ли мисс Редланд?

— Вот именно…

— Да. Меня зовут Роуана Редланд, к вашему сведению. Мне и в голову не могло прийти, что «Мальчик-с-пальчик» такая консервная банка, что это не приличное кафе, где официантки в передниках, где сандвичи…

— Ну уж этого у нас хватает.

— …с огурцом, сливки…

— Вы здесь не приживетесь, мисс. — Повар смотрел на нее с презрением. — Я предупреждал старину Тома, но он и слушать не хотел, сказал только: «Ты присмотришь за ней, Джо».

— Джо?

— Вы хотите спросить, уж не я ли Джонатан Саксби? Да, это я.

— Но вы же… но вы же не старый! А как же тминный пирог, сдоба с изюмом…

— Что? Какая еще сдоба? Вы вообще хорошо себя чувствуете, мисс Редланд?

— Плохо. — Роуана рухнула на табуретку. Налила в чашку чаю и, выловив листья заварки, сделала глоток. Вкус был отвратительный. Она подсластила чай ложкой грязного сахара, и тогда ей стало немного лучше. «Недаром дальнобойщики так уважают сей местный продукт», — подумалось ей.

Тем временем Джонатан Саксби вынул из кармана какой-то конверт и протянул Роуане.

— Телеграмма, — кратко сообщил он, — пришла незадолго до вас.

Роуана вскрыла конверт. Это была шуточная телеграмма-заказ, который прислали ее верные подруги из пансиона. «Семь порций гренков с корицей», — гласил заказ, под которым стояли семь подписей.

И вот тут-то Роуана не выдержала и разрыдалась.

Поглощенная рыданиями, она и не заметила, как Джонатан поднял ее и провел в кухню. Там ей представилась еще более ужасная картина. Половину кухни занимала огромная плита, напротив помещался большой старомодный кухонный шкаф, полный самой простой и грубой посуды. «Такие тарелки, наверно, и разбить-то невозможно, — думала Роуана, — хоть об дорогу их швыряй». Стол был не на козлах, но вся поверхность его была в порезах и выбоинах — следах приготовления бесчисленных бифштексов. Плита была раскалена докрасна, и, поскольку заведение находилось в месте, куда о зиме долетали только рассказы, в кухне было, мягко выражаясь, тепло.

Наверно, Роуана размышляла вслух, потому что Джонатан Саксби — без сомнения, уроженец Куинсленда — с гордостью за свою незамерзающую родину произнес:

— У нас тут температура ниже семидесяти пяти по Фаренгейту не опускается!

— Но печка…

— Старина Том, то есть ваш дядя Томас, никогда не гасил огня, потому что в любую минуту может подъехать грузовик, а дальнобойщики — вы сами видели — ждать не любят.

— И потому вы предлагаете им только бифштексы?

— Нет, не поэтому. Просто стейк — это все, что они заказывают.

— Ну а, например, на завтрак, если у вас открыто с утра…

— У нас всегда открыто.

— И что же?

— Стейк.

— И на обед?

— И на обед стейк.

— Но для меня же нашелся сандвич.

— Мы продаем готовые обеды, которые можно взять с собой, поэтому вы и получили сандвич. А так это солонина с горчицей, крепкий чай и возбуждающие таблетки.